Еврейский самолет, а затем и еврейский теплоход с представительной еврейской делегацией достигли в конце прошлой недели Крайнего Севера и, даже покинув его, оставили там свой след. На берегу Печоры установлен камень с надписью: «На этом месте будет установлен памятник строителям железнодорожного моста, заключенным ГУЛАГа в 1938-1954 год, и одному из тысяч невольников, строивших мост, – Менахему Бегину (1913-1992), лауреату Нобелевской премии Мира, премьер-министра Израиля».

Менахем Бегин открыл миру «архипелаг ГУЛАГ» задолго до Солженицина

Еврейский самолет, а затем и еврейский теплоход с представительной еврейской делегацией достигли в конце прошлой недели Крайнего Севера и, даже покинув его, оставили там свой след.

На берегу Печоры установлен камень с надписью: «На этом месте будет установлен памятник строителям железнодорожного моста, заключенным ГУЛАГа в 1938-1954 год, и одному из тысяч невольников, строивших мост, – Менахему Бегину (1913-1992), лауреату Нобелевской премии Мира, премьер-министра Израиля».

Но это лишь один внешний атрибут мероприятия и часть сюжета.

Акция, организованная РЕК совместно с Центром памяти Бегина в Иерусалиме, была приурочена к предстоящему 100-летию шестого премьер-министра Израиля и выходу в свет нового русского издания его книги «Белые ночи».

В израильской политике, для маленькой страны с короткой историей необычайно щедрой на громкие имена, личность Бегина занимает особое место. Сравнима с ней разве что фигура Бен-Гуриона – первого премьера, основателя государства и, что самое важное, – его структуры, характера и стиля.

В жизни и политике они были антагонистами, непримиримыми противниками. Социалист Бен-Гурион ненавидел ревизиониста, ученика и пламенного последователя Жаботинского Бегина искренне и страстно. Выступая в кнессете, даже имени его избегал произносить, говорил: «Тот, кто сидит справа от депутата Бадера». Его сторонники шли еще дальше – называли Бегина фашистом. Не раз противостояние двух лидеров и возглавляемых ими лагерей приводило к жестоким политическим баталиям, общественному расколу, а один раз чуть не привело к гражданской войне. Было это в разгар войны за Независимость, и если бы не выдержка и осознание своей ответственности за судьбу народа Бегина, запретившего ответить огнем на артиллерийский расстрел корабля «Альталена» у Тель-Авивской набережной, новорожденное государство утопило бы себя в братоубийственной бойне, как накануне падения Храма 9 ава.

Все это почти забылось за давностью лет. И в истории Израиля Менахем Бегин остался прежде всего четырьмя революционными свершениями и одной трагедией.

На выборах 1977 года он впервые привел к власти в Израиле правый лагерь – партию Ликуд (она и сегодня – правящая), положив конец безраздельному господству в израильской политике социалистов. Израильтяне называют это событие «маапах» – «переворот», оно было неожиданным, почти немыслимым, произвело впечатление разорвавшейся бомбы. 29 лет существования Израиля и задолго до него у власти находились левые и не подпускали к ней никого. Ключевые позиции не только на государственной службе, но и в частных компаниях распределялись партийной бюрократией. «Маапах» Бегина положил этому конец, Израиль стал постепенно сходить с социалистического пути.

Революционные изменение произошли, благодаря Бегину, и в обществе. Левый истеблишмент, состоявший почти целиком из выходцев из Восточной и Западной Европы, «ашкеназим», продвигая своих, держал в подчиненном положении восточных евреев. Бегин покончил с этим, при нем начался резкий рост по социальной лестнице репатриантов из стран Востока, Северной Африки. Он стал для них кумиром. До сих пор портрет этого польского джентльмена висит в лавках и офисах восточных евреев рядом с портретами знаменитых сефардских раввинов, а то и вместо них.

В 1979 году этот «правый экстремист», «террорист», «ястреб», которым его всю жизнь называли политические противники, опять совершил немыслимое: заключил первое в истории Израиля мирное соглашение с арабской страной – главным врагом, Египтом. Отдал за этот мир весь Синайский полуостров с богатыми нефтяными месторождениями, цветущими еврейскими поселениями и новым городом, силой выселив оттуда израильтян. Правый лагерь его проклял. Его партнеру по мирному договору и Нобелевской премии Мира, египетскому президенту Анвару Саддату, пришлось заплатить еще более дорогую цену – он стал жертвой покушению, устроенного «мусульманскими братьями», только сейчас устраненными от власти в Египте.

Четвертый исторический поступок: отданный Менахемом Бегиным приказ об уничтожении иракского ядерного реактора в 1981 году. Он пошел на это вопреки мнению многих в военном руководстве страны, главы Моссада и лидера оппозиции, которую тогда возглавлял нынешний президент Шимон Перес, а главное – позиции США, которые после операции по бомбардировке реактора ввели эмбарго на поставки вооружения Израиля. Но если бы он этого не сделал, у диктаторских арабских режимов уже давно была бы атомная бомба, и трудно представить, во что превратился бы мир, которому такой неадекватный диктатор, как Саддам Хусейн, мог диктовать свою волю. Американцы сумели оценить этот шаг ослушника Бегина только через десять лет, когда сами провели операцию «Буря в пустыне» – будь у Саддама ядерное оружие, она была бы невозможна.

На счету Бегина могла быть еще одна победная война – Вторая ливанская 1982 года (тогда ее скромно называли операцией «Мир Галилеи»). Она и была победной, как потом выяснилось – первой современной войной в истории: Израиль впервые применил стратегию и тактику войн XXI века – нейтрализацию средств управления войск противника, компьютеры, беспилотные самолеты; за два дня израильские ВВС разгромили единственную, противостоящую им в Ливане военную силу – сирийскую армию, воинство Арафата было изгнано из Ливана.
Но в памяти израильтян она осталась как трагический провал и обернулась личной трагедией Бегина. Ливанские фалангисты устроили резню в лагерях Сабра и Шатила. Вина легла на Израиль, конкретно – на министра обороны Ариэля Шарона. По стране прокатилась волна небывалых по массовости демонстраций протеста. Бегин впал в депрессию. Смерть жены в ноябре 1982 его добила. Он отошел от дел. А вскоре вообще подал в отставку. Последние годы прожил затворником. Согласно завещанию, его похоронили не на мемориальном кладбище на горе Герцля, где покоятся все премьер-министры, а на Масличной горе, рядом с погибшими товарищами по подполью из организации ЭЦЕЛЬ, которую он возглавлял. Все его имущество было – двухкомнатная квартира в Иерусалиме.

Вся жизнь Бегина была посвящена Израилю, все поступки в жизни совершались ради Израиля. Но есть его вклад и в историю России.

В начале Второй мировой войны Бегин, глава польского «Бейтара», оказался в Вильнюсе. Здесь за ним и пришли. Характерная деталь: когда его забирали в тюрьму НКВД, он первым делом почистил ботинки. Джентльмен. На допросах Бегин не позволял следователям себе тыкать и материться. Достоинства не потерял ни в камере, ни на этапе, ни в лагере.

А теперь о вкладе.
Свою книгу «Белые ночи», которая сейчас была переиздана по инициативе главы отделения РЕК в Сыктывкаре Леонида Зильберга, Бегин написал в 1952 году.

В Советском Союзе в то время готовился новый Холокост, набирало обороты «дело врачей». Левый Израиль продолжал боготворить Сталина как отца народов. В кибуцах висели его портреты под красными полотнищами.

А глава израильской оппозиции, вчерашний предводитель антибританского подполья Меназем Бигин, описывал жизнь в сталинском лагере и сталинском Советском Союзе. Его тогдашние оценки поражают не только жуткими деталями повседневной жизни советского зека, но и точностью диагноза общества и государственной системы, выстроенной тоталитарным режимом.

Это было если не первое, то одно из первых авторитетных свидетельств бесчеловечного строя. Задолго до Солженицына и других уцелевших узников, взявшихся за перо на свободе. Это тоже достойно памятника, первый камень которого уже установлен на прошлой неделе на берегу Печоры.

Владимир Бейдер,
израильский журналист – специально для RJC 

Фото: Виктор Федосеев (г. Печора, Республика Коми)